Высшее архитектурное образование в России. Век XXI
А.В.Степанов, президент Международной ассоциации архитектурных школ СНГ

№ 2-3 за 2002  год

Электронная версия научно-популярного журнала "Архитектура и строительство Москвы".
Выходит 6 раз в год.

Содержание номера:

А.П.Кудрявцев
10 лет РААСН: проблемы и достижения

В.И.Ресин
Наука в архитектуре, градостроительстве и строительстве 

Ю.И.Земцов
Компьютер и архитектура

И.Г.Лежава
Градостроительное проектирование и ГИСы

Д.С.Солопов
Проект - эксперимент - практика

А.В.Степанов
Высшее архитектурное образование в России. Век XXI

В.И.Теличенко
Информатизация в строительстве

Т.А.Славина
Ремесло

И.Е.Гришина, В.П.Орфинский
Информациоологии в историко-архитектурных исследованиях

Компьютер и проектирование  

А.А.Стариков
РААСН и архитектурно-строительные вузы

В.А.Ильичев
Строительный комплекс в век информационных
технологий и один день без них

Хорхе Глуcберг
От киберкультуры к изображению архитектуры

Е.В.Барчугова, Н.А.Рочегова
Композиционная подготовка студента-архитектора.
Компьютерное моделирование

Г.В.Есаулов
Дни Леонидова в Кисловодске

Медали и дипломы Российской академии архитектуры и строительных наук

Награды Российской академии архитектуры и строительных наук

А.Ф.Грушина
CEVISAMA - 2002: они могут всё!

И.М.Коробьина
Современная архитектура: от периферии - к Центру

На пороге XXI века мы являемся свидетелями беспрецедентного спроса на высшее образование...
Декларация ООН «О высшем образовании для XXI века»
Париж, 1998 год

Для определения уровня подъема воды в Неве на ее берегах установлены специальные водомеры, предупреждающие город о грядущей опасности. В архитектурном образовании похожую роль выполняют ежегодно проводимые международные смотры-конкурсы лучших дипломных проектов. Они дают возможность наблюдать за состоянием российского архитектурного образования на фоне достижений наших коллег из ближнего и дальнего зарубежья. Недавний юбилейный десятый смотр прошел в Ростове-на-Дону, где десять лет назад состоялся первый международный смотр.

Обозревая этот период, невольно вспоминаю известную толстовскую фразу: «Все смешалось в доме Облонских»... В самом деле. За это время число архитектурных школ в России увеличилось с 24 до 40. И за это же время в стране не построено ни одного нового вуза. Вновь открытые архитектурные факультеты и отделения потеснили другие специальности. Но все же — число архитектурных школ в России увеличилось почти вдвое. А суммарный ежегодный выпуск архитекторов вдвое сократился (с 2600 в 1989 году до 1200–1300 в последние годы).

Как это можно объяснить? Дело в том, что синхронно с увеличением числа архитектурных школ идет процесс их превращения из чисто архитектурных в архитектурно-художественные. Старейшие архитектурные школы за счет сокращения приема на специальность «архитектура» открыли прием на специальности: «промышленный и средовой дизайн», «промграфика», «художественное конструирование одежды» и прочее. Так появились архитектурно-художественные академии в Сибири, на Урале и юге России. По этому же пути пошли и почти все вновь открытые архитектурные школы.
С одной стороны, это подтверждение фундаментальности архитектурного образования, ибо у всех перечисленных специальностей общая композиционно-художественная база, но с другой — последствие разрушения одного из основополагающих факторов устойчивого развития общества. На наших глазах происходит распад единого экономико-политического пространства на отдельные региональные, слабо связанные друг с другом образования. И поэтому старейшие архитектурные школы с большим опытом работы, насытив специалистами свои регионы, вынуждены проводить структурную перестройку в программах приема и выпуска архитекторов. Так сложилась странная ситуация — рост числа архитектурных школ и сокращение выпуска архитекторов.

Но странности на этом не кончаются. Общеизвестно, что советское образование считалось одним из лучших в мире. Если говорить о его важнейшей составляющей — профессиональном образовании, оно имело достаточно стройную иерархию построения: профессионально-технические училища (ПТУ) готовили квалифицированных рабочих; техникумы выпускали специалистов среднего звена (техник-архитектор для проектных учреждений, техник-строитель на роль мастера на строительстве); вузы выпускали специалистов с высшим профессиональным образованием (архитектор, инженер). Далее шел уровень специалистов — ученых высшей квалификации (кандидат и доктор наук).

Были налажены и связи между сетью профессионального образования и практикой: филиалы кафедр на производстве, выполнение дипломов на месте будущей работы, организации симбиоза производство — вуз, направление специалистов по заявкам. Собственно такая же идея создания единой цепочки «высшая школа — наука — производство» лежит в основе знаменитой Селиконовой долины и других подобных комплексов.
Налаживанию связей между профессиональным образованием и практикой помогала схожесть их организационных форм. Так, сеть проектных институтов была построена по типологическому признаку: институт жилища, институт промзданий, институт градостроительства и так далее. В вузах были их аналоги: кафедра архитектуры жилища, факультет или кафедра архитектуры промышленных зданий и тому подобное.

Вместе с тем вузы готовили архитекторов широкого профиля, которых по мере выполнения учебных проектов профессионально формировали преподаватели специализированных кафедр, являющиеся знатоками своего дела. По сути, это был университетский принцип в архитектурном образовании. При такой налаженной взаимосвязи проще было отслеживать все изменения на практике и соответственно реагировать на них в процессе обучения.

В лихорадке перестройки, разрушения политической и экономической власти, отрицания все и вся, официальной доктрине «возможно все, что не запрещено», появилась неуверенность, неоправданные сомнения в ценности отечественного опыта обучения и преднамеренное возвеличивание опыта зарубежного. Потеря профессиональной ориентации усилилась после 1993 года, когда стали меняться министры, их заместители, возникали новые установки, в основном разрушительного характера. Российское образование, в том числе и архитектурное, оказалось на развилке двух путей: отечественная непрерывная система (10 лет школы и 5 лет вуза) и западная многоуровневая (12 лет школы и вуз — 4+2 года). Пытаясь совместить эти образовательные системы, мы начали протаптывать третий путь.

Отечественное архитектурное образование, построенное по принципу непрерывности: довузовское, вузовское и послевузовское — соответствует следующему положению Хартии МОА/Юнеско по архитектурному образованию: «Для архитекторов должна быть создана система непрерывного совершенствования, архитектурное образование не должно рассматриваться как законченный процесс». Вот уже более десяти лет идет борьба за включение предмета архитектуры в программу средней школы. На фоне явной деградации школьного образования этот вопрос становится тем более актуален. Еще одна претензия к школьному образованию со стороны высшего, архитектурного особенно, — приоритет репродуктивного обучения в ущерб творческому.

Комиссия по образованию ООН время от времени проводит обследование школ в разных странах. Результаты прошлогоднего обследования в 32 странах показали, что по естественным дисциплинам и математике уровень наших школьников в освоении учебного материала и умении его применять оказался на 22 и 25 местах. Для сравнения: советская школа занимала по этим показателям 3–4 места (первые — обычно занимали школьники Исландии и Норвегии, школьники США — 10–15 места).

Используя нищету преподавательского корпуса России, некоторые иностранные образовательные фонды повели атаку на историко-нравственные и педагогические ценности, упирая на недостаточный набор специальностей и слабую гуманитарную составляющую программ. Как грибы стали расти коммерческие вузы и «вузики», именующие себя университетами и академиями. Их число, перевалившее за несколько сотен, уже сопоставимо с числом государственных вузов. Напоминаю, что за это время не построено ни одного нового здания, потому все вузы размещаются, как правило, в мало приспособленных помещениях. Из этой «образовательной сыпи» на теле государственной системы только малая часть заслуживает названия высшего учебного заведения. Многие просто дискредитируют систему высшего образования, занимаясь образовательным мошенничеством, которое дорого обойдется в будущем.

Уже нынче «совмещенный режим» двух образовательных систем значительно расширил перечень специальностей: наряду с уже знакомыми техниками-архитекторами и архитекторами появились бакалавры архитектуры и магистры архитектуры.

Сначала предполагалось, что две первые — это профессиональные квалификации, а две вторых — только образовательные уровни. Потом все получили право на проектирование и сразу. Возник вопрос, чем они отличаются. Если бакалавр за 4,5 года может быть подготовлен к самостоятельному проектированию, то почему тогда необходимо шесть лет для получения специальности архитектора? И еще вопрос: сколько нужно техников и бакалавров? Нужны ли они вообще — если большая часть рутинной работы в проектном процессе выполняется техническими средствами?

Очевидно, что ответы на эти вопросы надо искать не в заимствовании, а в изменении идеологии образования, в переключении главного направления на творческое воспитание. Пионерные разработки в этом направлении оставил нам ВХУТЕМАС, предлагавший принципиально новую философию архитектурного образования. Совсем недавно, в 1980-е годы была разработана система индивидуальной подготовки специалистов — не исполнителей, а творцов. Эта программа, получившая аббревиатуру по начальным буквам — ЦИПС, в суматохе перестройки и общей сумятицы в умах, к сожалению, была забыта.

На рубеже тысячелетий, в условиях глобального социально-экономического кризиса, который идет в жестких условиях по всем параметрам: сырьевые ресурсы, демография, идеология — особые требования предъявляются образованию. Эти заметки не имели целью разделить образовательные системы на лучшие и худшие — каждая из них имеет свои достоинства и недостатки. Хотелось только подчеркнуть, что образование — это не продукт, который может быть завезен извне. Оно прорастает из истории, культуры, традиции, его направление определяется общей национальной идеей.

А если этого нет — будет то, что есть.