Мастерская

Архитектурное бюро «Рождественка»
Н. Г. Тютчева

№ 4 за 2007  год

Электронная версия научно-популярного журнала "Архитектура и строительство Москвы".

Содержание номера:

Н. Г. Григорьев
Московские фасады

«Интеллектуальный штурм профессионалов»

В. Ю. Елисеенко – М. Л. Калантаров
Московский эксклюзив высоты и инноваций

Н. Г. Тютчева
Архитектурное бюро «Рождественка»

М. Е. Маевская
Блеск и нищета городского пространства

В. А. Резвин
Каретный ряд и сад «Эрмитаж»

Б. Х. Бухарина – А. П. Родионова
Перспективы московского метро

 

Одним из основных направлений деятельности архитектурного бюро «Рождественка» является реконструкция и приспособление под современное использование исторической застройки центра Москвы. Немногие частные бюро рискуют заниматься этой темой - хлопот много, а простор для творческого самоутверждения вроде как ограниченный. Однако пятнадцатилетний опыт «Рождественки» подтверждает обратное. Биографию мастерской комментирует основавшая ее архитектор Наринэ Тютчева.

В начале любого разговора нас обычно спрашивают про творческое кредо, так что давайте я сразу и отвечу. Мы его сформулировали давно, потому что нас об этом попросили организаторы первой нашей выставки. Петр Попов предложил подходящий слоган: «Традиция есть истинный авангард». Не то чтобы мы взяли это за правило, но в целом фраза действительно отвечает тем принципам, которыми мы руководствуемся.

Все начиналось ровно 15 лет назад, в 1992 году. Я два года как закончила Московский архитектурный институт, и уже тогда четко понимала, что если и стоит заниматься архитектурой, то это должен быть город и его среда. До сих пор не знаю, откуда у меня была уверенность, что нам, вчерашним студентам, доверят серьезный городской объект. Но время было волшебное, а мечта настолько сильна, что уже вторым самостоятельным проектом «Рождественки» оказалась реконструкция домовладения XIX века в Звонарском переулке, начатая в 1994 году.

Одной из важных проблем нашего общества, а как следствие -и нынешней архитектуры я считаю нарушение преемственности. Имеется в виду преемственность не на уровне внешней атрибутики и стиля, а на уровне культурном, историческом, и даже на уровне общественного уклада. И сутью нашей работы является поиск архитектурного выражения этих утраченных звеньев между «вчера» и «завтра».

«Палаты Тверетинова» в Колпачном переулке, 3. XVIII век. Работы близятся к завершению

Большая часть памятников архитектуры Москвы, доживших до 90-х годов XX века, отличалась примерно одинаковым набором проблем: плохое состояние здания, помноженное на многочисленные его искажения - следствие безразличного советского хозяйствования. После того как памятники получили своих конкретных владельцев и пользователей, они стали активно реставрироваться и приспосабливаться под новые функции. С методикой реставрации все было понятно. А вот как без ущерба для интерьера наполнить историческое здание современными инженерными системами, как воссоздать утраченные части, если на них нет ни архивных документов, ни аналогов, как утолить чужую жажду квадратных метров без ущерба для памятника и в рамках законодательства... Вот далеко не полный перечень вопросов, на которые нам приходилось искать ответы. А если посмотреть на ситуацию с точки зрения человеческих отношений, то проблема стояла следующая: как примирить историческое наследие и охраняющих его реставраторов с новоявленными наследниками, не имеющих кровного родства с объектом наследования.

Нам было интересно попробовать решить эту задачу не в пользу одной из сторон, а в пользу объекта, который получит возможность органично существовать еще много лет. А для этого необходимо «понять» его, и можно сказать, что я обре6ла творческий интерес в разгадке подобных ребусов: найти «ключ» к дому, попытаться играть по его правилам. Этот процесс начинается с изучения архивных документов и натурных исследований (ведь здания часто бывают искажены до неузнаваемости). Приходится разбираться, где тут раньше был вход, где выход, каков был замысел строителей, внутренний сценарий дома... Мы не пытаемся насильственно впихнуть в дом несвойственное ему содержание, а ведь часто именно это становится поводом для сноса даже памятников высокого ранга.

Принимаясь за дело, мы, естественно, обратились к мировому опыту в данном вопросе. Изрядно поездив по Европе, поняли, что все исторически сложившиеся города являются результатом многовекового «приспособления» - пристроек, надстроек, перепланировок - от храма Гроба Господня в Иерусалиме, Форума Траяна и Капитолия в Риме до здания Рейхстага в Берлине. При этом надо отметить, что разновременные наслоения не исказили характера и аутентичности вышеназванных объектов, напротив, на каждом этапе они позволяли последним жить и развиваться. Это навело нас на следующие размышления:
- исторический развивающийся город нельзя «мумифицировать» на каком-либо этапе, если это, конечно же, не Помпеи;
- что-то менять в здании можно только с уважением к тому, что было сделано до нас нашими предками;
- там, где нашлось место современным элементам, необходимо делать их именно современно, адекватно сегодняшним технологиям (с уважением к сегодняшнему пользователю);
- нужно отдавать себе отчет в том, что наш этап приспособления не является для здания окончательным (из уважения к будущему пользователю).

«Усадьба Брюса» в Брюсовом переулке, 2\14, строения 8, 9. Реставрация и реновация. Работы начаты в 2006 году и продолжаются в настоящее время

Указанные размышления и легли в основу тех принципов, которыми мы руководствуемся в нашей работе. Как эти принципы могут быть реализованы, проиллюстрирую на примере нескольких наших объектов.

«Усадьба Матвеевых» на Болотной набережной (конец XVIII века). Реставрация и приспособление. 1999 год

Это наш первый опыт приспособления, еще робкий и трепетный, но, я считаю, вполне удачный. Задача заключалась в том, чтобы выявить первоначальную структуру здания. Найдя ключ к планировке, мы решили и функциональную задачу - разместить в особняке офис компании «Роснефть». Кроме того, пришлось приложить немало усилий для физического сохранения памятника, который к началу работ сыпался, как трухлявые кружева. В этом большая заслуга реставраторов НПП «Реставрационный Центр» и ООО «Денекс».

Фабрика «Красная роза». Реконструкция. 2004 год
Два фабричных корпуса рубежа XIX-XX столетий мы переоборудовали и дополнили стеклянной вставкой-галереей. Но главной нашей победой я считаю сохранение очень красивой кирпичной фактуры здания. Добиться этого удалось после длительных дебатов с заказчиком и строителями. Проблема была в том, как это сделать - здание выглядело ужасно: битый драный кирпич с высолами и пятнами. Мне даже пришлось заказывать у живущего в Голландии приятеля справку: как они добиваются сохранности кирпича в домах, которые столетиями стоят практически в воде. Помог и опыт, полученный в реставрации. Вычинка кирпича - это хлопотно, может быть, немного дольше, но ничуть не дороже штукатурки и наверняка гораздо прочнее. Конечно, открытая кладка требует ухода, регулярных пропиток, но ведь и обычный фасад надо красить раз в 5-10 лет. Позже мы заметили, что такой подход к фактуре старых промышленных построек стал хорошим тоном - чищеный кирпич, темная столярка, серые откосы.

«Палаты Тверетинова» в Колпачном переулке, 3. XVIII век. Работы близятся к завершению
Очень интересный памятник московского барокко, несколько лет назад выглядевший самым рядовым особняком, а теперь ставший еще одним украшением замечательного переулка в окрестностях Покровки. В процессе работ выяснилась его сложная строительная история. Восстановлен кирпичный декор середины XVIII века, сохранены ценные элементы интерьеров - при этом один из дворовых ризалитов получил тактичную, практически незаметную снаружи надстройку. Реализовано чердачное пространство. Мы нашли место для внутренней лестницы, поменяли функциональное зонирование дома, вернули вход туда, где он находился в XIX веке, расчистили интерьеры от перегородок и проходных комнат, сняли 1,2 метра культурного слоя, открыв первоначальную высоту здания. Теперь, глядя на дом, даже подумываешь: а что мы здесь, собственно, сделали? Да ничего. Это как раз и хорошо для памятника: значит, все здесь на месте. Несколько современных деталей еще находятся в процессе строительства - фонарь на кровле, галерея вдоль дворового фасада. Думаю, детали галереи из черного металла будут выгодно подыгрывать барочному декору. Хотелось бы, пользуясь случаем, сказать слова благодарности в адрес реставраторов - Валентины Семеновны Федотовой и Елены Ильиничны Николаевой, а также заказчика - компании «Регионсервис-А». Без их самоотверженного труда и трепетного отношения к памятнику этот проект вряд ли бы состоялся.

Большая Садовая, 10. Реставрация памятника с приспособлением подкровельного пространства «дома Булгакова». Нереализованный до конца проект
С этим домом, как всегда, непросто. Инвестор мечтал устроить мансарду вместо сгоревшей крыши уличного корпуса, а под крышей левого корпуса должен был разместиться музей Булгакова. Собственно, я и взялась за этот проект потому, что нам предложили делать в первую очередь музей.

Идея музея возникла почти сразу. Более того, она мне приснилась. И день, когда я увидела сон, был днем великомученицы Маргариты. Трансформировав сон в конкретные архитектурные формы, мы получили объект, который назвали «прогулка по крыше». Стеклянная галерея, как символ пути, разрезает объем музея, то опускаясь, то поднимаясь над кровлей, на две части: белую и черную. Именно так мы сформулировали неоднозначность и дуалистичность творчества и жизни Булгакова.

Потом про музей забыли, зато началось строительство мансарды над главным корпусом. Мы предложили перекрыть корпус поперечными клееными деревянными арками с металлическими затяжками. У подобного решения много преимуществ: во-первых, это технологично и просто в монтаже, во-вторых, клееное дерево соответствует требованиям по огнестойкости несущих конструкций и не требует дополнительной защиты, а значит, и отделки, и, главное, оно не промерзает и не дает «мостика холода» - такая балка может проходить сквозь ограждающую конструкцию на улицу, не промерзая. Этим мы и воспользовались, выгородив стеклянными витражами открытые галереи вдоль наружных стен, перекрытые легкими стеклянными козырьками. И в таком виде - с галереями вдоль фасадов - сдали объект Госкомиссии. Кроме того, были расчищены и отреставрированы фасады, кованые козырьки над балконами, отмыт и отреставрирован керамический фриз. Реставрационные работы велись в сотрудничестве с «Центром историко-градостроительных исследований», руководимым В. И. Шередегой.

И вдруг уже недавно еду по Садовому кольцу, гляжу - на доме ларек вырос, изуродовавший его страшно. Пристроена откровенная мансарда, разбитая на две половины разными владельцами - одна глухая с «велюксами», а другая стеклянная. На балкон уже не выйти, но козырьки зачем-то все же приделали, грубые и тяжелые. Видимо, с этим домом действительно «не все в порядке».

«Усадьба Брюса» в Брюсовом переулке, 2\14, строения 8, 9. Реставрация и реновация. Работы начаты в 2006 году и продолжаются в настоящее время
Брюсов - это интрига. Заказчик выиграл конкурс, в ИРД было указано, что ему достается комплекс из федерального памятника и не памятника постройки 1930-х годов. Это подразумевало реставрацию первого под общественно-культурную функцию и снос второго строения с последующим строительством бизнес-центра. Впоследствии выяснилось, что в документах перепутали номера строений, и флигель тоже оказался памятником XVIII века с 2-этажной надстройкой 1930-х годов - в ужасном техническом состоянии.

Месяца три мы убеждали заказчика, что реставрация обойдется дешевле разборки, а потом вдруг выяснилось, что дворовый фасад флигеля сделан вприкладку и теперь сползает, как чулок. Ничего, оказалось, что и это не страшно - сделали вычинку, облегчили здание, сняв надстройку, инъектировали фундамент. При этом сохранены не только внешние стены, но и своды флигеля. На фасаде восстановлен декор XVIII века, белокаменные детали, большей частью подлинные.

Скоро начнется строительство новой надстройки вместо разобранной: компенсация инвестору за его терпение и непредвиденные расходы. Мы решили убрать неизящный брандмауэр «лопатой», проработали сто разных вариантов материала и формы и пришли к выводу, что наиболее тактичной будет стеклянная надстройка, по форме напоминающая высокую барочную кровлю. Кроме того, методисты поставили задачу: если уж делать надстройку, то она должна быть так же уникальна, как сам памятник. При этом нас предупредили, что мы беремся за не решаемую задачу: трехэтажная надстройка на трехэтажном основании.

В результате сегодня фасад надстройки выглядит такой заваливающейся внутрь стеклянной гармошкой, что визуально скрадывает размеры. Есть еще один аргумент в пользу выбранной формы - технический: фасад обращен на юго-запад, с этой стороны идет очень сильный перегрев, а огромные холодильные установки на крыше не удовлетворяли никаким габаритным и шумозащитным требованиям. После того, как мы «завалили» фасад, поменяв плоскости наклона стекол, расчетный перегрев сразу снизился почти на 40%.

На момент написания статьи страсти согласующих инстанций по поводу формы надстройки еще не улеглись. Поэтому какой она окажется в окончательном варианте, сказать трудно. Знаю только, что мы непременно найдем решение, которое не испортит этот замечательный памятник напротив консерватории. Ведь среди людей, которые выходят из консерватории после концертов, много моих знакомых и даже родственников. Не хотелось бы перед ними оплошать.

«Палаты XVIII века» в Кадашевском переулке, 10. Реставрация и приспособление под собственное бюро. 1998-2000 годы
В 1998 году, когда нам предложили заняться этим домом, заказчикам было совсем не до памятников. И тогда мы рискнули и сами взяли его в аренду. После удаления перегородок и подшивных потолков открылись прекрасные сводчатые палаты, построенные в несколько заходов на протяжении XVIII века. Ключ к дому нашелся, когда обнаружился первоначальный вход в парадный этаж. Было восстановлено крыльцо, ставшее узлом всей структуры дома.

Интерьеры мы попытались приблизить к тому виду, который они приобрели после удаления поздних перегородок и обшивок. Реставраторы оштукатурили одно из помещений, и когда я это увидела, то сказала, что больше так не надо. Открывшееся на стенах здания гораздо правдивее и интереснее любых наших версий. По той же причине мы не стали возводить перегородок. Я вообще уверена, что сводчатые помещения нельзя перегораживать капитально - это могут быть либо объектные элементы, стоящие на полу, либо съемные перегородки, не нарушающие целостности пространства. В Кадашах мы использовали стеклянные ширмы, которые новый пользователь при необходимости сможет убрать без ущерба для здания.

Наиболее заметным включением в структуру памятника стали новые двери. Когда зашел вопрос о дверях, реставраторы предложили нечто такое филенчатое, совершенно не сомасштабное этому довольно брутальному зданию. И мы сделали тяжелые двери в массивных металлических обоймах - не прямая стилизация под кадашевскую старину, а ее пересказ современным языком. Приемы старые, а форма совершенно актуальная. И главное - это, конечно же, неоценимый опыт, приобретенный нами в процессе реставрации, когда мы выступали в роли и заказчика, и инвестора, и проектировщика, а иногда и строителя.