Зодчий и время

"Повторять себя так же некорректно, как и повторять другого"
Г. В. Есаулов

№ 5 за 2005  год

Электронная версия научно-популярного журнала "Архитектура и строительство Москвы".

К.Ю.Ковалевский
"Экспансия" московского стройкомплекса продолжается...

В. Н. Белоусов, вице-президент РААСН
Непрерывное архитектурно-строительное образование - гарантия устойчивого развития среды жизнедеятельности

В. Н. Логвинов, президент Союза московских архитекторов
Из блокнота стамбульского форума

А. М. Младковская
Город: базар архитектур

М.И.Москвин-Тарханов
Реализация конституционных принципов российского федерализма в градостроительном законодательстве Москвы

А. Ф. Сафронкин, Е. А. Сафронкина
За каменными печатями

В. Н. Попов
Уличные парковки и безопасность дорожного движения

В. А. Соловьев
Манежная

Г. В. Есаулов
"Повторять себя так же некорректно, как и повторять другого"

Творческая судьба Романа Григорьевича Кананина в полной мере отразила перипетии российской архитектуры второй половины ХХ века. И спустя полвека творческих поисков в год своего 70-летнего юбилея признанный мастер уверен, что повторять себя так же некорректно, как и повторять другого. В этом он видит свое кредо.

Именно поколению однокурсников Кананина, пришедших в МАрхИ в 1953 году, выпала доля быть одними из последних, кто начинал обучение в русле освоения классического наследия, а завершал его дипломными проектами новой рационалистической стилистики. Казалось, нет пределов в постижении глубины и совершенства архитектурного наследия, а поиски тайн красоты неотделимы от мастерски изображаемой неоклассики в многометровых перспективах проектов маститых зодчих. Вдохновляли и экспонировавшиеся в выставочном зале МАрхИ дипломные проекты с вычерченными в натуральную величину "архитектурными обломами".

Высокую планку в решении проектных задач поставил Я. Б. Белопольский (педагог-руководитель на старших курсах и на дипломном проектировании. Оказавший огромное влияние на формирование творческих взглядов Кананина, он стал впоследствии не только наставником, но и коллегой по многим совместным работам. Впрочем, уже в годы учебы Кананина Белопольский в числе других студентов (группа: Р. Кананин, Ю. Ильин-Адаев, Л. Мисожников) привлек его к своей проектной практике.

"Хрущевская оттепель" принесла в архитектуру дух новых исканий и возможность вновь ощутить причастность к мировому архитектурному процессу. Становление профессиональных взглядов Р. Кананина происходит в атмосфере поиска ответов на социальные потребности в рамках рождающейся эстетики рационализма и технологизма. Утонченность форм, нюансы гармонии, многомерные ритмические построения сменяются обращением к формам-первообразам, не отягощенным декором и пластикой скульптур, стремлением постичь новую ритмику бурлящего "половодья оттепели". Первые годы работы после окончания МАрхИ наполнены дерзновением конкурсных "боев". Талантливая архитектурная троица (Ильин-Адаев (Кананин (Мисожников) успешно действует в целой серии международных, всесоюзных и московских конкурсов. Архитектурными "Битлз" назвал их, тогдашних, А. П. Кудрявцев.

Несмотря на то что не все конкурсные победы завершились реализованными проектами, а порой реализации теряли сходство с "победными" вариантами, именно конкурсы стали выражением захватившей воображение архитекторов стихии дерзновенных формообразующих поисков, отвергавших классические традиции и обращенных к модернизму.

В 1960-1980-е годы осуществимость как антипод оригинальности во многом определит парадигму развития советской архитектуры. Технология как универсальный способ решения социальных проблем станет "гирями" на руках творцов, пытающихся уйти от индустриальных шаблонов.

В 1970(1980-е годы значительное место в творчестве Р. Г. Кананина занимают мемориалы. Крупнейший из них - мемориальный комплекс в Новороссийске, на местах ожесточенных боев Великой Отечественной и гражданской войн, выполнен совместно с архитекторами Я. Б. Белопольским, В. И. Хавиным, скульптором В. Е. Цигалем.

Конкурсы на проект Дворца молодежи (1972(1973) и мемориального комплекса в Новороссийске (1972) подвели некий итог героико-романтическим исканиям Р. Кананина. Теперь он экспериментирует сдержанно, может быть даже расчетливо, стремясь довести новые и прежние темы до верного звучания в различных городских контекстах. Наиболее яркой постройкой, воплотившей творческие устремления мастера 1980-х ( первой половины 1990-х годов, стала гостиница и апартаменты "Ирис" МНТК "Микрохирургия глаза" (1989(1991; совместно с архитекторами В. В. Стейскалом, Т. Б. Алексеевой, В. Вьюном, В. Б. Каргановым, И. И.Самсоновым).

Появление яркого образа свидетельствует о высоком мастерстве проектировщиков и набирающем силу стремлении создавать "говорящую" архитектуру, насыщая ее семантикой. К этому же побуждало и распространяющееся влияние постмодернизма, проявляющееся не столько в конкретных приемах, сколько в раскрепощении профессионального сознания зодчих.

В 1997 году Кананин проектирует собственный загородный дом. Горожанин, коренной москвич, он впервые обращается к этой теме. Автор многоэтажных жилых комплексов, индивидуальных многоквартирных домов и эксклюзивного жилья проектирует одноквартирный жилой дом. Может, к современному архитектору применима перефразировка: покажи свой дом - скажу, кто ты. Мастер верен себе: замысел порождает пространство. Ландшафт Центральной России, открытое поле у лесного массива, низкий горизонт, кулисы деревьев обступают поле, закрывая необозримые холмистые дали, ( все это исходные условия и стимулы рождения архитектурного замысла. Объемно-планировочная композиция дома построена как свободно скомпонованное пространство комнат вокруг центрального двухсветного "патио" с бассейном. Большие остекленные проемы раскрывают "патио" в окружающие комнаты, вводя в них блики водной глади. Возможно, тема "озера в лесу", естественная для средней полосы России, и предопределила образ интерьера. Для любования лесными далями Кананин построил оригинальную застекленную беседку, поднятую на семиметровую высоту. Распластанный объем дома, артикулированный постмодернистским портиком, органично вошел в пространство среднерусского ландшафта.

Кананинские работы 1990-х годов отличают относительное функциональное "постоянство" проектных программ жилых домов и стилистическая изменчивость их архитектурных решений. Особенностью архитектуры жилища в России в этот период стало разнообразие типов квартир, интеграция жилых и общественных функций в домах-комплексах и изменение композиционной роли этих построек в городской среде: они перестали быть рядовой застройкой, а стали архитектурными акцентами, замыкающими градостроительные оси, - новые дома нередко выделяются даже на фоне общественных зданий предшествующего периода. В творчестве Р. Г. Кананина и его коллег данная метаморфоза получила многообразную трактовку. Включая жилые дома в сложившуюся среду, зодчий использует стилистику контекста, смело подчеркивает композиционными средствами доминирующую роль построек, массами корпусов артикулируя крупномасштабные пространственные связи (композиции Тишинской площади, кварталов на улицах Краснопролетарской и Большой Академической).

Сам Кананин говорит, что "наиболее понятной по духу идеей ему кажется перенесенный из врачебной практики принцип "не навреди... Не навреди сложившемуся до тебя ансамблю, пространству, среде обитания, природе и т. д.". Работа в историческом контексте и распространение ретроспективизма обратили Романа Григорьевича к классическому багажу. Словно повторяя слова Филипа Джонсона: "Я пытаюсь брать то, что мне нравится, из всей истории. Мы не можем не знать истории", - он варьирует ордерные формы и элементы модерна, прорисовывая детали и утяжеляя рустовку стен. Неоклассическую симметрию архитектор сочетает с асимметричными формами. Пытаясь оживить "городскую память", Кананин использует различные исторические мотивы.

Анализ показывает, что мастер не следует безоглядно моде на цитирование истории, нет здесь и иронии, свойственной постиндустриалистским сентенциям, и противоборства с эстетикой рационализма. Вместе с тем не оставляет ощущение, что автор стремится объяснить свои поиски, обращенные в прошлое, с одной стороны, требованиями вписаться в исторический контекст, а порой даже и воссоздать его, с другой - желанием заказчика видеть "московскую архитектуру", "московский стиль". Созданные в русле контекстуального подхода постройки дают новую интерпретацию феномена массового анонимного потребителя и стилистики архитектуры, рожденной с учетом культурных традиций среды. Таковы эксклюзивный жилой дом на Краснопролетарской улице (корпус 7) в составе многофункционального комплекса на Садовой-Каретной улице (1997(1999) и жилые дома N 24-38 на Долгоруковской улице (1998(2001; оба объекта совместно с архитекторами Н. Е. Кузнецовой, С. А. Васильевым, Т. П. Шишигиной).

Формы небоскребов этого периода отражают попытки соединить трудносоединяемое - живописность силуэтов московских зданий, естественно рожденную в прежние эпохи, и современный язык архитектуры "высоток". Акцентированные завершения, отсылающие к истории, характерны для большинства зданий конца 1980-х ( начала 2000-х годов - гостиница на площади Павелецкого вокзала (1989; совместно с архитекторами Е. Р. Викторовой (Чертковой-Рукавиной), гостиница "Рэдиссон" на Беговой улице (1990(1993; совместно с архитекторами И. Мейоренцем, В. В. Стейскалом, Т. Б. Алексеевой и другими).В отсутствие иных традиций сталинская неоклассика становится прообразом высотного здания в многофункциональном комплексе на Садовой-Каретной улице (1990(2000; совместно с архитекторами Н. Е. Кузнецовой, С. А. Васильевым, Т. П. Шишигиной) - воскрешение истории и те же "трудности перевода". Впоследствии мастер отказывается от столь явного цитирования приема, уходя от неоклассической направленности к неомодернизму, отмеченному минималистской стилистикой и широким применением стекла. Не копируя, а соединяя, сплавляя формы, он ищет ответы на вопросы времени и контекста. Сама территория будущей постройки определяет выбор средств.

2000-е годы в творчестве Р. Г. Кананина становятся своего рода рубежом. Исторические аллюзии уступают место образу, построенному из абстрактных составляющих палитры современной архитектуры, уходящей от эклектичного постмодернизма к ясности и геометрической остроте форм. Все яснее ощущается желание вновь вернуться к геометрическому радикализму авангарда 20-30-х годов ХХ века, к экспрессии модернизма, создать метафоры "говорящей архитектуры".Многоэтажный жилой дом N 37 на Большой Грузинской улице (1996(2002; совместно с архитекторами Т. Б. Алексеевой, Н. В. Гусевой) проектировался и строился на рубеже веков. Авторы, избегая прямых аналогий, моделируют объем членениями, колером облицовочного кирпича, используя на фасадах цветовую растяжку от коричневого до абрикосового на всем массиве здания и соломенного ( на верхних ярусах. Пластическим акцентом композиции стала перфорированная оконными проемами угловая цилиндрическая башня, шарнирно соединяющая корпус в месте излома. "Играя" в образы кондиционеров на фасадах, Кананин проектирует соответствующие бетонные накладки. С появлением настоящих кондиционеров, ныне облепивших многие здания, закономерность, заданная мастером, получит живописное развитие. Монументальность, пожалуй, остается самой характерной чертой архитектуры Романа Кананина разных периодов. Не обращаясь многие годы напрямую к художественному наследию классики, он всегда помнил ее уроки. Намеренный отказ от некоего авторского бренда, отсутствие боязни быть неузнанным ( все это есть в его творчестве. И тем не менее, даже декларируемое стремление не повторяться исходит, скорее, из желания найти новое, используя многообразие средств. Закономерна поэтому близость мастеру манеры ирландца Кевина Роша.

Экологические мотивы пронизывают проект административно-жилого комплекса на Ивановской улице (2001; совместно с архитектором Н. Е. Кузнецовой). Пограничное расположение жилого образования вблизи парка "Дубки" - попытка объединить искусственную и природную среды.

Метафорические отсылки обогащают образ многозального кинотеатра "Мультиплекс" на бульваре Мячковского (2001(2002; совместно с архитекторами Н. Е. Кузнецовой, О. А. Сканави). Используя тему киноленты, обрамляющей консольно вывешенные объемы кинозалов и пространство верхнего уровня с центральной сферой светового фонаря, авторы создали выразительный образ нового типа общественного здания.Строгостью минимализма отмечен поиск Р. Г. Кананина в проектах административно-торгового комплекса на Дмитровском шоссе, владение 1 (2003-2004; совместно с архитектором Н. Е. Кузнецовой), застройки квартала 1а на Профсоюзной улице (2003(2004; совместно с архитектором О. А. Сканави) и административного комплекса фирмы "Прокон" - дом N 29, строение 4 на Петровско-Разумовском проезде (2004).

Особое место в творчестве мастера занимают новые, крупномасштабные по широте охвата проблем и композиционной сложности работы: проект многофункционального торгово-рекреационного и жилого комплекса в центральной части города Жуковского Московской области (2002) и научно-исследовательская работа, выполненная по отделению архитектуры РААСН в русле "концепции новых принципов расселения на основе экспериментальных предложений формирования жилых образований в районах Крайнего Севера" (2001(2004; совместно с архитекторами Н. А. Сапрыкиной, Н. Е. Кузнецовой).

Композиционное решение центра Жуковского построено на контрастах высотных, вертикально расчлененных, перфорированных проемами объемов жилых домов с криволинейными перетекающими массами общественных зданий. Последние каскадом террас ниспадают к "зеленому сердцу" площади, которая, формируемая таким приемом, становится интерьерным пространством, связывающим жилые образования с центром обслуживания. Доминантой этого пространства станет храм.

Новая тема жилых образований для районов Крайнего Севера постепенно обрела воплощение в разнообразных вариантах жилищно-общественных комплексов. Обращенность жизненного пространства в пространство интерьерное породила новую трактовку жилой среды и адекватные ей архитектурные формы.

Не повторяясь в композиции, мастер время от времени вновь обращается к уже найденным формам. Простые, лишенные декора, они в ином масштабе и функциональном наполнении обретают новое звучание. Неоднократно используется прием геометрической формы, "плавающей" в свободном пространстве, охваченном периметром наружных стен (последний пример (тот же центр города Жуковского). Особое место занимает мотив башни (от комплекса "Известий" до загородного дома архитектора и проектов высотных зданий.

В конкурсном проекте "МГУ-парк" (1983; совместно с архитекторами О. А. Сканави, В. В. Гореловой, О. В. Мазуровой) интерпретируется форма треугольника. Она представлена в виде пирамид по флангам основного объема, который может читаться как буква "А" своего рода начало пути, символ образования. В дальнейшем Кананин вводит треугольник в силуэты зданий Мэрии Москвы и Мосгордумы (конкурсный проект 2002 года), делового и развлекательного комплекса на Ленинском проспекте в проекте 2005 года. Налицо уход от прямых аналогий, стремление создать образы "говорящей" архитектуры. Подобное можно увидеть и в использовании формы круга: от проекта монумента в ознаменование 100-летия МСЭ в Женеве и памятника Хо Ши Мину в Москве до проекта располагаемого диагонально к последнему комплекса застройки квартала 1а на Профсоюзной улице, где угловое здание венчает полукружие, словно развивающее и композиционно поддерживающее тему круга в памятнике.

Роман Кананин (московский архитектор, сформировавшийся в культуре мегаполиса. В его взглядах и замыслах, проектах и постройках ( многослойность, разноликость и полифоничность, живописность ступенчатых силуэтов и безудержность барокко, строгость классики, аскетизм авангарда и роскошь пластики модерна и ар-деко. Наверное, отсюда и кредо: "Повторять себя так же некорректно, как и повторять другого".